Видимо полнолуние вызывает у людей всяческие обострения, а у Юрия Евгеньевича, от любви к систематическому употреблению, критично нарушенных границ личности и агрессивного поведения - обостряется желание писать гадости мне. Может и еще кому, но тут не знаю... Два месяца меня не трогал и я уж было успокоилась совсем, когда вдруг, вчера, опять получила, расписалась.
Что интересно: обычно при получении этих эпистол, я чувствовала себя паршивенько, как просто от факта, что ранее близкий человек настроен ко мне исключительно зло, так и от несправедливости обвинений, сыпавшихся на меня. Теперь же больно не было. Было досадно от того, что он не излечится никак, был вопрос ну зачем же он опять идет сам себе брюхо пороть, было грустно, от осознания боли человека, которую он сам себе обновляет, и которому лично я помочь не могу.
Я знаю, что скорее всего, он был нетрезв. Он иногда так пишет разные гадости, а с утра сообщает, что был "не в себе". И сама я это чувствую, он всегда под алкоголем терял часть своей логики и давал ход, извечно зажатым, эмоциям. Его речь тогда теряла очевидную связь, оставляя следы только для эмпатии. Вчера было так же. Этот монолог начался как продолжение его домыслов, развивался как кульминации мыслей и окончился без заключения.
Боль считывается, и тут мне неясно зачем же он пишет мне. Любая моя реакция ответ/отсутствие ответа вызывает у него боль. Я не отвечаю, дабы варианты прочтений не становились поводом подольше зацепиться, но в этот раз он просил ответа и прямо, и манипулятивно. Не стала, потому как помню, что любой конструктив бесполезен, ибо он в тот момент общается на другом уровне, и искренность тоже не работает, потому как он в нее не верит. Да и он ждет этого не для общения, а для внимания. Хоть какого, в его голове оно конечно отрицательно настроенное, но от меня - ему.
Раньше меня это сильно изматывало. Вчера же, я поразилась тому, что не чувствую перемен в своем состоянии. Продолжаю анализировать, продолжаю чувствовать но не как своё - без переноса, продолжаю заниматься Своими делами. Т.е. он перестал меня пробивать и даже эта запись уже не столько эмоциональный отклик, сколько попытка понять и разобрать ситуацию.
И опять мне хочется сказать, что этот союз, разумеется, не восстановим. Мы снесли его под самое основание. Мы совершенно не знали и не понимали друг друга все это время. Я руководствовалась в действиях чем угодно, но не собственными чувствами, он был уверен, что пятнадцатилетний ребёнок (а также 16ти, 17ти, 18ти) - окончательно сформированный человек. И я, конечно же, с этой мыслью была согласна (я же большая, все дела...). Он считал, что делиться переживаниями=жаловаться, а я думала, что он волен вести себя так, раз ему удобно... Список можно продолжать бесконечно, суть - оба виноваты. Взяли одного нездорового ребенка и второго, не лучше и перемешали, под вымпелом любви. Получилась болезненная масса с торчащими конечностями, которой больно все - ходить, говорить, лежать на месте. И хорошо, что мы распались, хоть и с кусками друг друга в наших нелепых половинах былого общего духа. Теперь шанса вырасти до человека больше, у меня точно.